«Судебный эксперт не имеет права на ошибку». Психиатр управления ГКСЭ по Витебской области Андрей Плавский поделился секретами своей работы

Государственный медицинский судебный эксперт-психиатр управления ГКСЭ по Витебской области Андрей Плавский проводит судебно-психиатрические экспертизы с различными категориями людей. Работа для него является безграничным пространством для профессиональных исследований, развития и способом самореализации.

Ранее Андрей Плавский, выпускник витебского медуниверситета 2015 года, работал врачом-психиатром в Лепельской психиатрической больнице, затем прошел специальную переподготовку в Институте повышения квалификации и переподготовки кадров ГКСЭ Республики Беларусь. Сейчас в его компетенцию входит проведение экспертиз с людьми, совершившими правонарушения, — это около 90 процентов его работы.

— Андрей Владимирович, если у человека подтверждено психическое заболевание, он может избежать уголовной ответственности?

— Уголовная ответственность не наступает в случае, если у обвиняемого имеются признаки невменяемости, когда он не может отвечать за свои действия. Экспертизу назначают при выявлении странностей в фабуле уголовного дела, а также если человек ранее состоял на учете у нарколога, психиатра.

— Что далее происходит с людьми, совершившими правонарушение, в случае подтверждения психического заболевания?

— Наша задача — не допустить попадания в тюрьмы такой категории граждан, они должны проходить курс лечения. Люди, признанные невменяемыми, направляются в специальные режимные лечебные учреждения амбулаторного, усиленного или строгого наблюдения, в зависимости от тяжес­ти совершенного правонарушения. Таких больниц в Беларуси несколько, в Витебской области это Лепельская психиатрическая больница. При улучшении психического состояния переходят из одного учреждения в другое, затем, по заключению суда и комиссии врачей-психиатров о готов­ности к освобождению, возвращаются в социум.

— Какие диагнозы вы чаще всего подтверждаете?

— Лидирует синдром зависимос­ти от алкоголя. Если люди длительное время им злоупотребляют, у них постепенно нарастает ком проблем соматического характера, от повреждений внутренних органов (печени, поджелудочной, желудка и других) до органических повреждений головного мозга и нарушений психики. В зависимости от длительности алкоголизации такие люди могут прийти к полному слабоумию и, как следствие, — невменяемости. Был случай, когда у человека с алкогольной зависимостью, уже потерявшего по этой причине семью, нарушилась психика: появились агрессия, тревога, беспокойство и паранойя, стремление убежать, спрятаться. Он впервые попал в психиатрическую клинику. После первого психотического эпизода, который обычно бывает очень тяжелым, психика у таких людей, как правило, восстанавливается. Но этот человек снова начал пить — и последовала новая, более глубокая стадия течения заболевания. В дальнейшем он был отправлен в психиатрическую больницу на принудительное лечение.

— Какие еще болезни встречаются у ваших исследуемых?

— Расстройство личности разного генеза, умственная отсталость, эпилепсия, неврологиче­ские заболевания, реже — шизо­френия. Также психические заболевания органического генеза, которые начинаются с органического повреждения головного мозга по различным причинам: родовая травма, длительное воздействие токсического вещества (алкоголя, клея, бензина). Эти болезни очень тяжело поддаются терапии.

— Прежде чем вынести заключение, вы изучаете уголовное дело?

— Да, чтобы понять, в каком направлении стоит говорить с человеком. Отвечая беспристрастно на вопросы следствия, мы в какой-то мере выступаем в роли детективов, помогая установить истину. Кроме того, мы тщательно и длительно изучаем медицинскую документацию.

— Какие правонарушения совершают исследуемые?

— Большая часть — это кражи, грабежи, а также невыплата алиментов.

— Приходилось ли вам сталкиваться со случаями симуляции болезни?

— Симулировать психическое заболевание очень сложно. Есть симптомы, которые невозможно симулировать, если человек психически здоров. Определяется это благодаря ряду психологических тестов, клиническому опросу, наблюдению.

— Андрей Владимирович, какие случаи для вас наиболее сложные?

— Непросто работать с подрост­ками, они «другие». У них еще идет процесс формирования личности, имеются особенности мышления, эмоционального фона. Чаще всего у подростков выявляют такие психические недостатки, как расстройство эмоций и поведения. Этот диагноз не предусматривает невменяемость. Но самое тяжелое — это посмертные экспертизы, дела, связанные с суицидами. В этих случаях возникает подозрение, что человек был психически болен, и мы должны это подтвердить либо установить обратное. Приходится исследовать, сопо­ставлять огромный объем информации.

— Какие еще функции выполняет судебный эксперт-психиатр?

— Проводим экспертизы о восстановлении дееспособности людей, имеющих психические заболевания, в случае решения социальных вопросов. Иногда о восстановлении дееспособности ходатайствуют интернаты, в которых люди длительно проживают и проходят лечение. Нередко за счет длительного приема препаратов достигается стойкая ремиссия, исследуемых признают вменяемыми и возвращают в социум. Если же человека признают недееспособным, то отправляют в интернат либо назначают ему опекуна. Кроме этого, выполняем платные экспертизы по установлению сделкоспособности при проведении сделок с имущест­вом. Подтверждая сделкоспособность, мы помогаем людям обезопасить себя, чтобы не стать жертвой мошенников.

— Сколько экспертиз в месяц вы проводите?

— На одного эксперта приходится порядка 20, в год — около 200. На одну экспертизу, в особо тяжелых случаях, может уйти около месяца.

— От заключения эксперта зависит, как дальше сложатся судьбы многих людей. Вы никогда не ошибаетесь?

— Судебный эксперт не имеет права на ошибку. Экспертизу, попадающую под сомнение, отправляют на доработку. В сложных случаях ее проводят комиссионно. Учитывают позицию нескольких экспертов, каждый из которых может иметь независимое мнение. За дачу ложного за­ключения законом предусмотрена уголовная ответственность.

— Андрей Владимирович, с чем был связан ваш выбор профессии?

— Я родился в поселке Витьба Витебского района, где проживают семьи медперсонала больницы. Мой дед Василий Захарович работал старшим фельдшером в Витебской областной психиатрической больнице, я хорошо пом­ню его в белом халате и накрахмаленной высокой медицинской шапочке. Возможно, с этим и был связан мой выбор. Исследовать психику людей, которые выпадают из реальности, предпосылки, течение болезни мне всегда было очень интересно. Понял это еще в интернатуре, в отделении первого психотического эпизода областного клинического центра психиатрии и наркологии, где впервые наблюдал людей с ярко выраженными признаками психических расстройств.

Я рад, что попал в управление судебно-психиатрических экспертиз управления ГКСЭ по Витебской области, в слаженный коллектив увлеченных своим делом людей, которые всегда поддержат, поделятся опытом. Здесь есть много возможностей самосовершенствоваться путем изуче­ния жизненных историй, интересных случаев, каждый из которых не похож на другой. Шаблона в нашей работе быть не может, потому что все люди разные, как и причины, по которым они преступают грань закона.