Сегодня Зинаиде Константиновне 85 лет, подводит зрение, да и вообще годы дают о себе знать, но бывшая железнодорожница — человек большой силы воли и оптимизма. Она считает, что делиться воспоминаниями, рассказывать сегодняшнему поколению о прошедшей войне, в том числе о самой длительной и жестокой в военной истории человечества осаде, в которой она, шестилетняя ленинградка, оказалась вместе с родителями и бабушкой с дедушкой, необходимо. Как бы тяжело ни было вновь и вновь раскручивать киноленту жизни, возвращаясь к тому страшному 1941 году...
.JPG)
— Я родилась в Ленинграде, мы жили недалеко от Смольного. Наш небольшой восьмиквартирный дом стоял возле церквушки, и, думается, это нас в какой-то мере спасло, — вспоминает сегодня бывшая блокадница, — потому что фашисты, как ни странно, ни разу не сбросили бомбы на купола, так и мы уцелели. В семье всегда говорили: «Бог нас уберег...» Кстати, мой сын как-то ездил уже в Санкт-Петербург, побывал и на Малой Охте, 53 — привез мне фотографии родительского домика. А еще во время блокады спасло нас, простите, кладбище возле этой самой церквушки, вернее — трава на нем. Мы рвали ее и ели в разных видах: и варили, и запаривали, и даже жевали. В общем, выживали, как могли...
...Мама Зиночки еще до войны работала на чемоданной фабрике, отец — электриком 7-го разряда на заводе «Лентрублит». Повестки на него из военкомата руководство дважды заворачивало обратно: фронту нужны были солдаты, а предприятию, денно и нощно работающему на оборонку, — незаменимые специалисты. Девочка и в дни блокады еще некоторое время ходила в школу. Детей распустили, когда они уже совсем не могли ходить. От блокады остались самые неизгладимые воспоминания — было холодно, голодно, страшно... И хотя в семье всем полагались карточки, конечно, хлеба не хватало.
— Меньше всех получала я как ребенок — 125 граммов, и был этот хлеб выпечен наполовину с опилками, — с горечью вспоминает Зинаида Константиновна.
— Нам еще повезло, если так можно сказать, потому что дедушка до войны столярничал, у него был клей, и мы какое-то время им кормились — варили «холодец». Когда и это сырье закончилось, дед с бабушкой просто стали отдавать мне свои пайки хлеба. Так я выжила, а они умерли от голода.
Не удержалась, спросила у Зинаиды Константиновны, когда же она все-таки наелась досыта хлеба?
— Ой, вы не поверите, но хлеб я и сейчас люблю. И мне кажется, что пресытиться им невозможно, тем более сегодня, когда столько сортов его выпускают, какой же он вкусный! — улыбается женщина. — Ребенком я ведь долго представляла, что хлеб растет на дереве, поэтому и в блокадном Ленинграде в теплое время все поглядывала на ветки! Признаюсь вам честно про свое открытие: когда уже взрослой, будучи замужем, с супругом завербовались на целину и вдвоем уехали в Казахстан, я впервые увидела там необозримые хлебные поля, узнала нелегкий хлеборобский труд и то, как добываются эти самые золотые зерна жизни. Муж работал на комбайне, я — на току. И хлеб казался просто сказкой — высокий, пышный, душистый. На целину мы добирались на товарняке, а обратно нас провожали на скорый поезд.
Зинаида Константиновна в Ленинграде окончила железнодорожный техникум — поступить туда просто позвала подружка, а на распределении краснодипломница сама выбрала Беларусь, Оршанский железнодорожный узел. И проработала Зинаида Константиновна 38 лет на дистанции сигнализации и связи. С мужем воспитали двоих сыновей, один из которых также пошел по стопам родителей. А еще гордится Зинаида Контанистова своей невесткой, женой второго сына, который остался жить в Ленинграде, — она стала почетным железнодорожником России.
— Когда-то в Орше, насколько я знаю, жило 18 блокадников, сегодня нас осталось двое, — грустно говорит Зинаида Константиновна. — Знаете, а я этих людей всегда определю: они никогда не оставят, тем более не выбросят ни крошечки хлеба.
© Авторское право «Витьбичи». Гиперссылка на источник обязательна.
