Три простые школьные тетрадки, исписанные красивым, аккуратным почерком брата, принесла в редакцию витебчанка Лидия Залозная. Она хранит их всю жизнь и сейчас, когда Михаила Авдеевича уже нет в живых, решила предать их огласке, чтобы в год, когда мы отмечаем 75-ю годовщину Великой Победы над немецко-фашистскими захватчиками, все узнали, какие молодые люди приближали победу. Михаил Романов свои дневники вел с самого первого дня, как только фашисты вошли в Витебск…
Шел мальчишке 17-й год
Вместе с дневником брата Лидия Авдеевна принесла и фотографии Михаила Авдеевича, а также настоящий исторический документ — пожелтевшую от времени (более 70 лет хранилась в домашнем архиве!) справку, выданную Михаилу Романову 18 июля 1944 года в партизанском отряде «За победу» бригады имени Короткина и подписанную ее командиром и комиссаром. Справка удостоверяет, что Михаил Авдеевич за боевые подвиги в борьбе с немецкими оккупантами 6 апреля 1943 года представлен к правительственным наградам: медали «Партизану Отечественной войны» II степени, ордену Красного Знамени.
На врага — с кинжалом
В августе 1940 года в семье случилось несчастье — от тяжелой болезни умер отец. В этом же году Михаил поступил в ремесленное училище — ЖДУ № 3. Но 22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война, и парнишка вместе с жителями города слушал правительственное обращение к советским людям. Последний день занятий в училище прошел 3 июля, учащимся объявили, что их распускают на неопределенное время, и предложили эвакуироваться. В этот же день родители приняли решение уходить из Витебска в свои родные места, на Шумилинщину, но Михаил, проводив мать с братьями и сестрами, снова вернулся домой. Шел пешком, вместе с красноармейцами, которые сообщили, что фашисты уже заняли Полоцк… И в эту же ночь бомбили Витебск.
«9 июля я проснулся от страшного гула самолетов, это шли немецкие бомбардировщики. Мне удалось их посчитать — 43. Они летели низко, группами-тройками, и это было страшное зрелище», — читаем первые страницы дневника Михаила Романова. — «К полудню я встретил на улице Гончарной двух красноармейцев с пулеметами, которые направлялись на левый берег Двины. Они сказали, что мост будут взрывать и чтобы я побыстрее уходил, потому что скоро в город придут немцы. Так оно и случилось. Подходя к своему дому, на перекрестке улиц Гончарная и Саратовская, я впервые увидел врага. Я побежал на огород, чтобы отыскать кинжал и убить немцев, но меня остановил окрик: «Хэнде хох!» А вскоре за моей спиной вспыхнул и загорелся мой родной дом — там я жил и рос вместе со своими родителями, братьями и сестрами. И его уничтожили фрицы!..»
Михаил остался в городе со своим другом Николаем Кухоренко, с ним они и уходили от немцев — сначала в сторону 5-го Полка, потом дальше. По дороге видели брошенные пожитки людей, убитых мирных жителей и красноармейцев. Решили взять себе по пилотке и солдатскому ремню, сели на велосипеды и поехали дальше. По дороге их вновь увидели купающиеся в озере фашисты, открыли стрельбу, потом схватили, но, отобрав «трофеи» и убедившись, что это просто мальчишки, дали пинка и отпустили. Так, с приключениями, они добрались до деревни, к матери Михаила.
Лесная жизнь
«Помнится день, когда к нам в дом зашел красноармеец, бежавший из плена, попросил поесть и переодеться. Мать поделилась последним, а я отдал ему свои ремесленные брюки и пиджак. Солдат мне подарил свою гимнастерку, галифе, брезентовый ремень, пилотку, сказал, где спрятал новенькую винтовку. Я проводил солдата и указал дорогу на Городок, решил, что это ближе к линии фронта. Позже в его форме и с винтовкой за плечами ушел в партизанский отряд».
Но прежде Михаилу и его семье, а это мать и еще четверо детей (Леониду — 13 лет, Борьке — 11, сестренкам Маине — 8 и Лиде — 3 годика), пришлось пережить ужас немецкой оккупации, постоянный страх быть расстрелянными.
«И вот настал день 10 сентября 1942 года, — вновь читаем дневник Михаила Романова. — В нашу деревню Мазурино пришла группа партизан. Один из них спросил меня, хочу ли я в партизаны? И я ответил: «Да!»
К этому времени Михаил вместе с другими деревенскими комсомольцами собрал немало оружия, которое они прятали в лесу, в том числе там хранилась и винтовка, отданная ему красноармейцем. В лес ушли мужчины из деревень Мазурино, Гряда, Чепино — 57 человек. Михаил Романов был зачислен в отряд «За победу» бригады имени Короткина. Он находился в Чистянском лесу, возле станции Язвино, операции проводили на железной дороге. Михаил встал на учет в комсомольскую организацию бригады, секретарем которой была Наташа Герман.
«Партизаны устраивали засады, подрывали мосты, обстреливали железнодорожные составы и пускали их под откос. Мы верили в нашу победу… В сентябре — октябре 1942 года немцы готовили на Шумилинщине блокаду партизанам, они стремились уничтожить бригаду Короткина, но и наша разведка тоже не спала… Отряд с потерями отступил в Козьянские леса. Ко мне в отряд пришел мой 14-летний братишка Леня. Уже к зиме 1943 года наш отряд стал более боеспособным, у нас появилось грозное оружие. Из-за линии фронта нам поступили минометы, противотанковые ружья, пулеметы «Максим». Мне доверили пулемет Дегтярева, с которым я не расставался до последних дней войны».
Зимняя блокада, которую устроили фашисты партизанам, оказалась самой жестокой. Отряд, понесший большие потери, готовился к переходу лесами на Россонщину. Вместе с мстителями шло население, партизанские семьи, с собой уводили скот.
Годы испытаний
Зимой 1943 года в составе отряда Михаил Романов воевал на территории Россонского и Освейского районов. С весны 1943 года по июль 1944-го — в Полоцко-Лепельской зоне, участвовал в боях в Ушачском районе, «рельсовой войне», ходил в засады на железную дорогу, выходил из болот, дважды был ранен.
Записи в дневниковых тетрадках передают много трагических моментов из боевой жизни партизан. Бытовые зарисовки раскрывают неимоверные человеческие испытания. У лесных бойцов не было, как на фронте, полевой кухни, бывало, что еды не получали неделями, и с братом Леней Михаил делил один сухарь.
«Продовольствия не хватало, не было соли, — писал он в дневнике. — В пищу добавляли соленую воду, которую добывали из деревянных чурок. Привозили бревна со склада, в котором раньше хранилась соль. Резали бревна на чурки и кипятили их. Соляной воды выдавали по бутылке на отделение. Погреться могли только ночью, лежа на пепле после дневного костра с подостланными хвойными лапками».
Радостной была встреча летом 1944 года на родной освобожденной Шумилинщине с семьей — матерью, младшими сестрами и братом.
Михаил пошел служить в милицию, работал инкассатором в госбанке, был еще призван в ряды Советской Армии, и хотя на фронт больше не попал, окончив школу младших командиров, подготовил немало специалистов. Демобилизовался Михаил Авдеевич только весной 1947 года и навсегда вернулся в Шумилино. Трудился на торфопредприятии «Добеевский мох».
© Авторское право «Витьбичи». Гиперссылка на источник обязательна.
