Олег Леушин о любви к «Славянскому базару», импровизации на сцене, сценических приметах и как пытался подарить цветы дорожному инспектору

logo
Пятница, 16.08.2019 15:51 | Рубрика: Культура
02173

Заслуженный артист России художественный руководитель московского Театра на Юго-Западе Олег Леушин во время «Звездного часа» рассказал журналистам о любви к «Славянскому базару», импровизации на сцене, сценических приметах и как пытался подарить цветы дорожному инспектору.

Театр на Юго-Западе в Витебск приезжает 11 лет подряд. За это время здесь у него появился свой зритель, редкая постановка проходит без аншлага. Перед премьерным показом в Витебске драмы «Кабала святош» на «Звездный час», который вел Сергей Шустицкий, пришли худрук, режиссер, директор театра Олег Леушин и артисты Карина Дымонт, Фарид Тагиев, Андрей Кудзин.

— В День Союзного государства на «Славянском базаре» Григорий Рапота вручил вам диплом за вклад в культурные отношения. Для вас это неожиданность?

— Взаимная любовь между театром и Витебском началась с постановки «Мастер и Маргарита». С тех пор мы всегда приезжаем в конце сезона на «Славянский базар», где нас тепло встречают, это дает невероятный импульс перед отпуском.

Что касается диплома, был очень удивлен и считаю, что вместо моего имени там должны быть логотип нашего театра и лишь одна фамилия большими буквами: Белякович (основатель Театра на Юго-Западе. — Авт.). Он был наполовину белорус, влюбил нас в эту страну, в Витебск, в «Славянский базар»; все, что с нами происходит, — его заслуга. И после вручения этого диплома мы можем смело называться: Москов­ский русско-белорусский Театр на Юго-Западе! При этом во время церемонии награждения со мной произошел казус. Я должен был выступать от лица всех, кого наградили дипломами, но прямо перед выходом меня охватил мандраж — такого никогда не было, сколько раз ни выходил на сцену, и от волнения забыл все слова. Тогда решил сказать, что Театр на Юго-Западе всем обязан Валерию Беляковичу, а от волнения произнес, что за все, что сейчас происходит, мы обязаны Валерию Романовичу. Надеюсь, в тот момент никто не сфокусировался на моих словах, но если переслушать запись, то получается, будто весь «Славянский базар», 50 лет «Песнярам», Союзное государство — заслуга Беляковича.

— До сих пор тяжело говорить в прошедшем времени о Валерии Беляковиче?

— Это понимание даже не пришло. Те годы, которые мы живем без него, театр не стогнирует, не разваливается, зрители сюда ходят, а мы продолжаем дело Мастера.

— Насколько часто приходится вам эпатировать в театре?

— Каждый вечер, но это не тот эпатаж, о котором пишут в Интернете. Наши артисты «царапают» человече­ские души: после спектаклей зрители выходят просветленными, одухотворенными, взбудораженными — вот эпатаж нашего театра.

— Какую роль играет импровизация? Когда спектакль уже сделан, есть возможность актеру в рамках режиссерской схемы что-нибудь сотворить?

— Театр на Юго-Западе — это им­провизация, наши спектакли рождаются из импровизации. Белякович включал музыку, «выгонял» артистов на сцену и говорил делать что-нибудь, потом «это» вливалось в жесткие рамки, но в то же время с ощущением свободы. Артист не должен играть по шаблону: есть колышки, по которым надо идти в спектакле, но между ними масса шагов вправо-влево. Один артист пришел не выспавшись, у другого — озорной настрой, и в итоге спектакль приобретает другое настроение. Мы никогда не играем одинаково. «Валерий Романович, мы же не роботы», — шутили раньше в театре. Есть еще и технический момент: у нас в репертуаре 46 спектаклей, и, конечно, за месяц все мы не можем показать. А попробуй вспомни, как играл два месяца назад. Притом на премьере артисты ух как жарят!

— Вы успеваете посмотреть проекты других трупп во время фестивальных «Театральных встреч» или хотя бы погулять по Витебску?

— К сожалению, время — это то, чего нам не хватает. Если бы «Славянский базар» шел месяц… Впрочем, успел сходить в музей Витебского народного художественного училища и остался под сильным впечатлением. При всей лаконичности собрана масса информации, там работают увлеченные люди, и эта стилистика супрематизма очень близка нашему театру. Решил глубже изучить творчество Шагала и все, что связано с ним.

— Как вы настраиваетесь на роль? С самого утра входите в образ?

— Когда был молодым артистом — да, приходилось себя «накачивать», «зазерняться», даже огрызаться: «Не трогайте меня! Я сегодня Калигула!» Сейчас все происходит по щелчку: Наполеон, Клавдий и так далее. Уже механизм разработан. Пришел в гримерку, посмотрел в зеркало: «А, опять ты!» Надел костюм, зазвучала музыка, сделал шаг на сцену — все! Главное, не перепутать костюм — это страшный сон, от которого просыпаюсь в холодном поту, как и другой: уже звучит музыка, надо произносить слова, а не могу попасть ногой в штанину. Раньше мне так армия снилась, что призывают второй раз, мол, двух лет не хватило, давай еще…

— Есть любимая роль, которую потом сложно «отключить»?

— Был смешной случай по этому поводу. Отыграл «Калигулу», притом не в первый раз, уже сезонов 15, еду домой, и меня тормозит автоинспектор на переходе: «Вы не пропустили пешехода! Ваши документы!» Я открываю заднюю дверь и вместо куртки с правами беру огромный букет и протягиваю офицеру: «Это вам». Он: «Нет!» Я: «Тогда вашей жене». Он: «У меня нет жены». И весь Калигула в этот момент улетучился, ручки затряслись, достал права — выписывайте… А в молодости после спектакля все внутри кипело, ночью спать не получалось, и ничего (водит рукой по шее. — Авт.) не помогало.

— На сцене подшучиваете над актерами?

— Подшучиваем так, что порой хохочет и зал весь, потому что зрители понимают: какой-то сбой произошел в программе. У Фарида Тагиева был смешной случай во время постановки «Укрощение строптивой». Надо произносить монолог, а на него напал кашель. Уйти нельзя, играет музыка, и Фарид так гениально прокашлял речь…

— А в театральные приметы верите?

— Раньше бытовало мнение, что театр — искусство греховное. Так что да, придерживаемся: никаких семечек за кулисами, Карина Дымонт не вяжет, а Фарид Тагиев рассказывал, когда в вагоне метро уронил текст роли — пришлось, к изумлению пассажиров, садиться на него попой.

— Вы долгое время были артистом театра, а затем встали у руля. Как удалось остаться самим собой, не потерять друзей и быть руководителем, которому верят?

— Сложно. Через многие вещи пришлось пройти. Главное, никому не доказывать свое превосходство. Свои знания и авторитет надо подтверждать работой. Считаю, что власть, в первую очередь, это ответственность, а не самодурство: ты пошел сюда, ты — туда, потому что я так сказал. Раньше отвечал только за себя и свою роль, а теперь — за 70 с лишним человек. Надо, чтобы они получали зарплату, иногда отпускать, а порой и пристраивать временно в кино. В театре я и художественный руководитель, и директор, и режиссер, и актер, и монтировщик, и уборщик. Так принято, все наши артисты — многостаночники. Все это — большой груз. Но пока справляюсь, а ребята мне помогают.

© Авторское право «Витьбичи». Гиперссылка на источник обязательна.

Автор: Дмитрий КОНОХОВ. Фото автора.