Уникальный прижизненный портрет Якуба Коласа отреставрировали в год 140-летия со дня рождения классика. У витебчан есть возможность его увидеть

Это интересная история. Фондовый портрет классика белорусской литературы — из довоенной коллекции областного крае­ведческого музея. Сведений о том, был ли он когда-либо в послевоенное время показан на выставках в Витебске, находился ли на реставрации, нет. Решение вернуть к жизни эту работу и впервые ее представить пуб­лично у музейщиков созрело именно в год 140-летия поэта.

Экспонат оказался помимо того, что уникальным, еще и с интересным провенансом. Причем задокументированным в музейных актах.

— В 1926 году общественность республики отмечала 20-летний юбилей творческой деятельности Якуба Коласа, правительством присвоено песняру звание народного поэта БССР. Это послужило поводом для принятия на заседании президиума Витебского окружного исполкома специального постановления о приобретении портрета поэта у художника Абрама Бразера. На закупку было отпущено 150 рублей из запасного фонда окрисполкома, — рассказал заведующий Художественным музеем Александр Богатёнок. — Время поступления работы нам известно — февраль 1927 года. Но на портрете Абрам Бразер не указал дату написания, однако логично предположить, что работа была выполнена не позднее 1925-го, поскольку уже в этом году она экспонировалась на I Всебелорусской выставке в Минске. Кстати, Абрам Бразер, к тому времени известный скульптор, график, живописец, был членом комиссии по ее организации.

Портрет знаковой фигуры в белорусской литературе выполнен не менее выдающимся художником. Причем имя Абрама Бразера, заслуженного деятеля искусств БССР, тесно связано с витебской историей 1920-х. Он, выпускник кишиневского художественного училища, в молодости учился в Национальной школе изящных искусств во Франции.

— С 31 мая 1919 года Бразер был приглашен на должность декоратора витебского Городского театра, одновременно являлся инструктором художественной секции внешкольного подотдела Витгубоно. Кстати, он занимался доставкой 20 произведений изобразительного искусства из Москвы в Витебск для создававшегося здесь по инициативе Марка Шагала музея современного искусства, — рассказал Александр Богатёнок. — Кроме того, Абрам Бразер преподавал в Витебском художественно-практическом институте (1922–1923 годы), где проректором был Юдель Пэн. Его считал духовным учителем. Написал в 1921 году портрет Пэна, который ныне хранится в Национальном художественном музее в Минске.

Наследие Абрама Бразера практически не сохранилось, известно, что уцелело едва ли больше 10 его работ в Беларуси, России, США. И вот среди них две — достояние Витебска: живописный портрет Якуба Коласа и графический автопортрет художника (был подарен в 1929 году художнику и скульптору, ученику Пэна Давиду Якерсону в Москве, а в 1982 году передан в числе других работ Якерсона в дар витебскому музею женой Еленой Кабищер-Якерсон).

А теперь, дорогой читатель, мы узнаем, какой была первая встреча с «Якубом Коласом» у реставратора Юрия Кегелева. Он — выпускник художественного научно-реставрационного центра имени академика И. Грабаря в Москве, более 30 лет работает в витебском Художественном музее, восстановил огромное количество картин, в том числе долгие годы занимался реставрацией живописной коллекции Юделя Пэна.

— Юрий Алексеевич, у вас огромный опыт. Но все-таки этот портрет Якуба Коласа почти сто лет «отдыхал» в фондах. Какие ощущения испытали, когда он был доставлен в реставрационную мас­терскую?

— Такие, какие можно испытать, слыша тихий вздох: спасибо, что столько лет не беспокоили, и низкий поклон за то, что не забыли… Всему свое время, значит. На меня с портрета смот­рел Якуб Колас, которому немногим больше сорока, уже успевший написать свою знаменитую «Новую зямлю», зрелый мастер, классик… Когда остаешься наедине с портретом, начинается диалог. Но у меня, реставратора, он все-таки особенный. История картины — в материале. Портрет написан маслом на картоне, а это очень хрупкий материал, отреагировал на все климатические изменения. Не могу сказать, что работа находилась в крайне плачевном состоянии, но тем не менее годы взяли свое: появилась сгрибленность (скукоженность, волнообразные дефекты на полотне. — Прим. авт.), произошло сжатие красочного слоя, потрескался грунт. Очевидной была так называемая кратерная болезнь, когда над поверхностью картины возвышались «домики». По краям по периметру картона — механические повреждения, остались потертости от рамы. Вся картина была сильно загрязнена, в трещинки, естест­венно, забилась пыль.

Приступая к реставрации, мне важно было изучить все стилистические особенности, чтобы оценить замысел Бразера и сохранить его при восстановлении.

тал.

Прекрасно выписано лицо с характерными, говорящими чертами. Кстати, эта часть портрета была повреж­дена. Потрясающе написаны глаза Коласа — там глубины! С помощью увеличительных приборов увидел отражение в зрачках перспективы помещения, в котором находился портретируемый. Я был потрясен. В процессе реставрации определилась скрытая композиция картины, поскольку проявилось изображение кресла с резными элементами, стала понятна поза, в которой находился поэт.

— Его творчество знаю, как и все, со школьной скамьи. Не могу сказать, что во время работы какие-то строчки звучали в голове. Дело в другом. Поневоле думалось об уникальных живых связях в истории Витебска — города с мощной творческой энергетикой. Насколько я знаю, Колас бывал в Витебске, по его пьесам Коласовский театр ставил спектакли. Бразер был также связан с Городским театром, работал с Пэном. И написал портреты обоих, и они, слава богу, целы.

— Работал над восстановлением портрета Коласа две недели в режиме 24/7 без выходных. Отложил все, чтобы успеть к юбилейной выставке минского музея Якуба Коласа в Витебске. Естественно, соблюдая все технологические процессы, которые в реставрационной практике занимают до 12 часов. Например, высыхание клеев. Но для этого были ночи, когда работа оставалась в мастерской в одиночестве.

Успел. Несколько дней «Якуб Колас» привыкал к экспозиционной среде. После выставки портрет вернется в музейное хранилище. Видите ли, еще одна задача для реставратора — консервация произведения, наблюдение за ним. Это важно, таким образом я даю гарантию на его сохранность на ближайших сто лет.