Памяти Василия Ланового. Интервью народного артиста СССР «Витьбичам» во время визита в Витебск в 2012 году

logo
Четверг, 04.02.2021 09:41 | Рубрика: Культура
02170

Василия Семеновича Ланового называли «офицером советского кино». Человек-праздник, актер и гражданин с безупречной репутацией, истинный народный артист — Василий Лановой ушел от нас на 88-м году жизни 28 января 2021 года.

Когда-то тезка великого артиста Василий Шукшин заметил: в человеке важны три вещи — как он родился, как женился, как умер...

1 февраля, в день похорон Василия Ланового, тысячи людей пришли в здание вахтанговского театра в Москве проститься с человеком, который на экране и на театральной сцене создал незабываемые образы романтиков, сильных духом людей, просто красивых и умных мужчин. Условность искусства неоспорима, и все-таки поколениям людей и Советского Союза, и распавшейся страны были нужны герои Василия Ланового, чтобы сохранить веру в лучшее. Множественные интервью, которые давал Василий Семенович на протяжении своей большой жизни, ни разу не дали усомниться в его искренности. Да, родился в семье с глубокими украинскими корнями, но стал олицетворением истинно русского интеллигента, а вообще, образы, созданные им, и его мощная гражданская позиция позволяют считать Ланового человеком мира. Пережил личные драмы, но никогда не «запачкался» желтой прессой, не опустился до светских сплетен, сумел наложить пожизненное табу на все свое семейное, которым очень дорожил. И когда в конце панихиды на сцене, где был установлен гроб с телом, под звуки военного оркестра начали медленно и неотвратимо смыкаться театральные кулисы, стало понятно: вот и сыграна последняя роль, закончилась жизнь большого Артиста, замечательного Гражданина своей страны, красивого и талантливого Человека. Редкий случай торжественности смерти.

5 февраля, по христианской традиции вспоминая на девятый день ушедшего человека, хочется воссоздать интервью Василия Ланового, которое он дал корреспонденту газеты «Витьбичи», впервые посетив с концертной программой Витебск в 2012 году.

Гости нашего города

Василий ЛАНОВОЙ: «Самые короткие дороги – в душе»

Народный артист СССР, Лауреат Государственной премии Василий Лановой всего на один день приехал в Витебск, здесь прошел его творческий вечер. Он читал стихи, пел. Невзирая на возраст – а Василию Лановому уже 79-й год – он по-прежнему статен, глаза его горят и выправка военная. Обычно он никогда не дает интервью перед выходом на сцену, но на этот раз Василий Семенович сделал исключение и согласился на недолгий разговор – из душевного расположения после утренней прогулки по Витебску, да и корни витебские в семье Ланового оказались: отец жены Василия Семеновича, актрисы Ирины Купченко, родом из нашего города.

— Василий Семенович, расскажите немного о вашем тесте, отце Ирины Петровны.

— Петра Никитича, к сожалению, уже много лет нет в живых. Он белорус, родом из Витебска. Был офицером, полковником, учился в военно-воздушной академии, преподавал там. До последних дней вывода советских частей из Австрии – где-то в году 1949-50-м – находился в Вене, там же родилась и Ирина Купченко. Я и хоронил тестя, потому что в это время Ириша рожала, и я не хотел говорить ей, что отец умер. К сожалению, я не спрашивал у нее, была ли она когда-нибудь в Витебске. Сейчас Ирина Петровна в Италии, и когда я ей сказал, что еду выступать в Витебск, она мне по телефону сказала: «Ты же там смотри, устрой родственников на концерт. И оденься поприличней»! Вот я и нарядился в строгий черный костюм. А я впервые в Витебске, сожалею, что так поздно пришлось здесь побывать. Ходил по городу с большим удовольствием, замечательный город, оставляет очень приятное впечатление. Это же очень приятно, что сохранился старый, исторический центр, что он не нагружен высотными домами, что сделано в Москве и в некоторых других городах.

— Расскажите о своем военном детстве. Какой след в вашей душе оставила Великая Отечественная война?

— Как я встретил войну? Я был маленький, и это мама так распорядилась: 20 июня 1941 года она отправила вместе с родственницей своих детей — моих сестер четырех и десяти лет, да мне семь — на Украину, в село Стрымбы, Кобельского района Одесской области. Это между Винницей и Одессой. Мы приехали в деревню 22 июня и над нами в 4-5 утра начали летать самолеты, которые направлялись бомбить Одессу. Так для нас началась война. А мама собиралась приехать к нам недели через две. Но она не приехала ни через две, ни через десять недель, ни через год, ни через два — Украина оказалась оккупированной фашистами. Мы ничего не знали о ней, она — о нас… Но там с нами были бабушки и дедушки, так сказать — НЗ, запас вечный. И вот все эти три с половиной года я весь нежный возраст (отличающийся всегда большой памятью) наблюдал, что происходит. И это оставило определенный отпечаток на всю жизнь, на отношение ко всему, что связано с войной. На мой взгляд, фильмы лучшие — о войне, песни лучшие — о войне, стихи лучшие… Там все оплачено великой ценой, и это сохранилось на всю жизнь. Два года назад я даже записал целый диск лучших военных стихов и песен: Твардовский, Симонов, Светлов, Орлов… У Николая Михайловича Карамзина есть такие слова: «Дети войны быстрее взрослеют и быстрее различают разницу между добром и злом». Наверное, такое случилось и со мною, поэтому я сыграл так много военных ролей. Я озвучивал многие военные фильмы, в том числе, и 20 серий «Великая Отечественная», а также озвучивал такие военные документальные фильмы, как «Тайны забытых побед» и очень много других, что для меня очень дорого. И вообще, вся моя жизнь, по сути, проходит через призму этого периода.

— В кинофильме «Офицеры» звучит известная песня «Вечный огонь». Что для вас символизирует вечный огонь?

— В песне есть замечательные строчки: «От героев былых времен не осталось порой имен»…Все, что было связано с войной, для меня осталось на всю жизнь и с возрастом, наоборот, приближается, а не удаляется. Поэтому я отношусь определенным образом к ветеранам. Я уже много лет заведую – есть такой Фонд «Армия и культура», в общественной палате нашей армии состою и так далее.

— Говорили, что вы в свое время отказывались от главной роли Ивана Варравы в фильме «Офицеры». Если это правда, то что же заставило вас все-таки передумать?

— Да, было такое. Дело в том, что главным был герой, которого исполнял Георгий Юматов, а мой – второстепенный. Я не очень понимал, что мне там делать. И я, действительно, отказывался от роли, потому что у Юматова и материал для роли лучше, и драматургия лучше. Но когда мне после третьей съемки оператор сказал: «Чего ты мучаешься? Играй романтизм росийского офицера. В течение веков вот эта романтика была свойственна и белогвардейцам, и красногвардейцам, и царским офицерам, и офицерам 1812 года, и 1941 года! Вот такую черту играй – романтизм этой профессии для русского дворянина». И тогда мне стало понятно, тем более, что в театре меня пользовали по этой части, да еще в качестве героя-любовника! Я тогда почувствовал себя на месте.

— Вы в основном снимаетесь в положительных ролях? Да вы и чисто внешне такой положительный!

— А разве Анатолий Курагин в «Войне и мире» – положительный? В театре, в «Антонии и Клеопатре», я играю тоже отрицательную роль Цезаря. Я очень люблю играть отрицательных героев, злодеев. Как правило, это всегда более богатый драматургический материал. Даже в «Полосатом рейсе» эпизод, помните? Увидев первого же тигра, убежал! Кстати, в кино мне не дают играть комедийные роли, но я их очень люблю и в театре много их играю.

— Фильм «Офицеры», несомненно, остается одним из самых любимых у зрителей вот уже на протяжении 40 лет. Скажите, а где снимался он и, в частности, где снимали Китай? Вам, действительно, пришлось выучить китайский язык?

— Да, чтобы я выучил язык, ко мне приставили китайца, и с ним я проходил все трудности, в том числе, и произношения, и интонации. Я все зубрил, как попугай. А вот снимали мы Китай… в Рузе. Чтобы снять эпизод переправы, согнали всех китайцев, какие только учились в Москве. Весь период Гражданской войны, басмачей снимали в Ашхабаде. Военную часть снимали в Севастополе, там я и бежал по вагонам.

— Считаете ли вы себя коренным москвичом, ведь, родившись в Украине, сызмальства прожили в столице?

— Я хохол первосортный.

— А осталось ли еще такое понятие, как коренной москвич?

— Среди очень пожилых людей – да, безусловно. Они по-другому смотрят на то, когда начинают 45-50-этажные дома ставить в центре, как карандаши – в городе, который построен давно, со своей культурой, со своим взглядом на архитектуру… Ради бога, стройте небоскребы, но только не в центре Москвы, вот и вся недолга…

Это раздражает немыслимо. И меня тоже.

— А современное кино вас не раздражает?

— А я его не смотрю.

— И не снимаетесь?

— В сериалах – нет. Если хорошая литература, я с радостью соглашаюсь. Вот сейчас снимаюсь в «Трех мушкетерах» режиссера Сергея Жигалова. Угадайте, кого я играю?

— Ну, наверно, отрицательного героя, кардинала?

— Да, действительно! Замечательная роль.

— У вас удивительный голос, по которому Ланового узнают безошибочно. Вы работали над ним или имеете то, что, как говорится, природа подарила?

— Меня выгоняли из института за мой… непрофессиональный голос! У меня были невероятные «украиноиды» в речитативе. Но вот когда я начал озвучивать 20 серий «Неизвестной Великой Отечественной войны», я понял, что московский говор как следует освоил. И даже за эту работу Ленинскую премию получил! А мама всю жизнь разговаривала со мной только по-украински. Я, когда уже поступил в театр, говорил ей: «Мамо, дуже вас прошу – размовляйце со мной тількі на рускай мові, бо мне ў тэатры кажуць, што в мэнэ з каждой дзюркі ўкрайноіды выползаюць». Она помолчала и сказала: «Та хай прівыкаюць»!

— А как вы сохраняете свой уникальный голос и как тренируете память, или она тоже природная?

— Как тренирую память? Разбегаюсь и – в стенку головой, чтобы она не засыпала! (смеется). Конечно, сейчас она не такая, как прежде. Раньше я стихи выучивал легко, с радостью, а сейчас труднее. Но вы учтите, что через год – даст Бог, мне 80 лет. Это же не шутка, это приличный возраст, тут ничего не сделаешь, и моя память имеет полное право отдыхать! Когда учится какая-то роль, то приходится употреблять определенные усилия, а вот старые роли, как и старые стихи, остаются в моей памяти навсегда.

— Над чем вы сейчас работаете в театре?

— В театре, к сожалению, ничего нового нет. Вот ищу пьесу к своему юбилею, может, найду. Хорошие спектакли в театре имени Вахтангова идут в связи с его 100-летним юбилеем. Играю в «Посвящении Еве» — возможно, спектакль привезем на «Славянский базар в Витебске» к следующему году, если все совпадет. Кстати, в прошлом году меня приглашали на «Театральные встречи» в рамках фестиваля «Славянский базар в Витебске». Но по времени не получилось. А планировалось как раз привезти «Посвящение Еве». Там всего два актера, спектакль очень компактный, хорошая драматургия. И сегодня меня уже «заарканивали» на летний вариант. Читаю на сцене с большой радостью. Однажды, когда Михаил Ульянов третий раз подряд давал мне играть южных молодых женихов, в том числе, и одного еврея, я сказал ему: «Миша, мы с тобой имеем право играть уже только то, что нам нравится. А что ты мне подсовываешь? Мне уже 70 лет». Мы тогда с ним очень поругались!

— Что вам все же ближе: театральная или киносъемочная площадка?

— Мне ближе хорошая драматургия. Когда она есть, тогда мне интересно. Хотя по-настоящему актерская профессия раскрывается в театре, и настоящая культура актерская – в театре. И лучшие актеры в советский кинематограф приходили из театра, а не из ВГИКа. Вспомните: Михаил Ульянов, Юлия Борисова, Борис Плотников, Вячеслав Шалевич, Юрий Яковлев, в конце концов – Василий Лановой!

— Василий Семенович, это правда, что вы двоих своих сыновей назвали в честь Александра Пушкина и Сергея Есенина? Как вы считаете, влияет ли имя на судьбу? Ваши сыновья такие же романтики, любят ли они стихи?

— Совсем не обязательно имя должно влиять на судьбу. Совсем не обязательно… И мои сыновья – тому пример! Они как-то спокойно относятся к поэзии.

— А как вам удалось не вовлечь их в кино, не стать артистами, ведь это так часто случается в актерских семьях?

— А мы с женой их просто не пустили ни в кино, ни в театр.

— А они хотели?

— Они и не хотели. Конечно, когда артисты водят с собой своих детей с детства, и они крутятся в этой среде, то эта зараза попадает все равно в организм! Мы это знали и поэтому никогда не водили сыновей, разве что только посмотреть «Принцессу Турандот», сказки какие-то детские и все. В общем, очень редко.

— Как вы считаете, а что вам удалось все-таки самое главное воспитать в своих детях? Что вам нравится в них?

— Во-первых, мне кажется, что мне не удалось воспитать в них как следует то, что хотелось! А, во-вторых, я их водил каждый год 9 мая в парк культуры, где собирались все ветераны войны. Вот это я делал вполне осознанно, поэтому и для моих сыновей до сих пор ветераны – святое племя. И этим я очень горжусь.

— Василий Семенович, что вы думаете о временах будущих? О том, какое место будет занимать культура, в частности, театр и кино?

— Я не волшебник… А вот предположения выскажу. Я ведь вижу, что происходит с медициной, образованием – в школе, институте, по другим общественным линиям. Идет явное ухудшение. Если нам в школе Толстого, Пушкина 80 часов преподавали, и мы знали многие стихи тех времен, то сейчас – 15 часов. Почему великую русскую литературу сокращают школьникам? Поэзия, философия уходят из образования. Я сам преподаю, заведую кафедрой художественного слова во ВГИКе. Приходят ко мне студенты, вчерашние десятиклассники, я прошу их почитать то, что в школе любили. Слышу в ответ: «Я ничего не любил»… Не всех персонажей из «Войны и мира» знают! Я выгонял вон, заставлял перечитать весь роман. Вот это всегда тревожит. Помню, говорил об этом в свое время на какой-то встрече даже с Борисом Николаевичем Ельциным. Он отвечал мне в своей манере: «У нас свобода, понимаешь»...

— А сколько, на ваш взгляд, человеку нужно свободы?

— Я, во всяком случае, не убежден, что дети не могут знать этого с детства, потому что многотысячная история воспитания детей – добрых, настоящих, не отменяла наказаний. Того, за что сейчас в Финляндии отбирают детей у родителей. Они должны знать: это запрещено…

— Василий Семенович, есть ли у вас какие-нибудь семейные традиции встречи Нового года?

— Да. Мы уезжаем на дачу, закрываемся, и никого не пускаем к себе. Новый год встречаем именно ПО-СЕМЕЙНОМУ! Это наша традиция.

— Что бы вы пожелали в наступающем Новом году витебчанам?

— Прежде всего, еще раз хочу искренне признаться, что мне очень понравился город. Я много разъезжаю по стране, бываю с театром во многих городах, больших и маленьких. Раньше, во времена Советского Союза, гастролировали месяцами! Это была великая государственная программа. Жалею, что доселе ни разу не был в Витебске, но в Минск приезжал часто, бывал на премьерах фильмов, читал со сцены и так далее. Это было нормально. А сегодня наш театр, например, отключен от этого, да и кино тоже. Это обидно, неправильно, жалко. Самые короткие дороги – в душе человеческой, и отказываться от них, по крайней мере, нелепо. Мне нравится чистота, которая поддерживается в Беларуси. Мне кажется, что есть определенная и чистота душевная у белорусов. И я просто желаю сохранить ее и не отдавать на съедение нашему свирепому, быстро бегущему времени и веку. Понимаете, когда в основе сейчас только потребительство, потребительство, потребительство… духовность, душа исчезают. Если это – главная цель человека, дай Бог нам всем, чтобы это потребительство не убило в нас людей.

© Авторское право «Витьбичи». Гиперссылка на источник обязательна.

Автор: Наталья ДРОЗДОВА. Фото Олега КЛИМОВИЧА.