Для витебчанки Ларисы Каим, пережившей ужасы Холокоста, путеводной звездой стал ее отец Григорий Хват

logo
Суббота, 25.01.2020 10:44 | Рубрика: Беларусь помнит
01583

...когда свирепствовал 30-градусный мороз, оставшихся в живых узников гетто выгнали полураздетыми на лед...

Для витебчанки Ларисы Каим, пережившей ужасы Холокоста, а 27 января мировое сообщество отмечает Международный день памяти жертв Холокоста, путеводной звездой стал ее отец Григорий Хват. Он воплощал образец добросердечности, порядочности, мужества, образованности, интеллигентности,  веры в людей. А ведь поводов ожесточиться, спрятаться в своем мирке было у него хоть отбавляй…

Григорий Хват родился в Белостоке, в Российской империи, когда политика государственного антисемитизма ограничивала возможности еврейского населения получить высшее образование на родине. Григорий Борисович окончил медицинский факультет Тулузского университета, успешно защитил диссертацию, какое-то время занимался любимым делом во Франции. Вернулся в родные пенаты, потому что иначе не мог.

В Белостоке вместе с женой воспитывал сына Дмитрия. Работал врачом в детской больнице и свято верил, что совсем рядом, в Советском Союзе, все люди — братья, которых объединяет великая цель — построение коммунизма.

Семья переехала в Витебск, где у супругов в 1938 году родилась дочь Лариса. Жили на улице Октябрьской, бывшей Верхне-Петровской. В их гостеприимный дом с удовольствием приходили музыканты, художники, в том числе Юдель Пэн, да и вообще люди разных профессий. Лариса Григорьевна рассказывает, что ее детство до июня 1941-го запомнилось ей ярким солнечным пятном, как что-то светлое и прекрасное.

А затем грянули ужасы войны, которые ребенок переживает всем естеством своим, на изломе детской психики, взрослея не по годам, а по часам. «Мы, дети, быстро превращались в маленьких старичков», — вспоминает Лариса Каим.

Пустынные улицы и ветер, в зловещей тишине гоняющий по мостовой кучи мусора. Таким запомнился Ларисе Григорьевне Витебск, когда семья покидала город перед самым приходом врага. Ответственность отца, который до послед­ней возможности охранял имущество опустевшей поликлиники имени Калинина, могло дорого обойтись семье. Плыли вместе с другими беженцами вверх по течению Западной Двины на двух баржах, которые тянули пароходики. На впереди идущей барже люди натянули белые полотнища с красными крестами… и были вскоре уничтожены налетевшими фашистскими стервятниками. Все это — на глазах у ребенка, под отчаянные крики взрослых.

Потом долго куда-то брели. Маленькая Лариса не могла понять, почему вот эта женщина, которая ведет с собой девять обессиленных детей, на каждом привале спокойно оставляет то одного из них, то двух. Много позже придет понимание: истощение, упадок духа у этой женщины были столь велики, что она перестала воспринимать происходящее во­круг и двигалась, как неживой механизм.

В тогдашней Смоленской области беженцы попали в руки фашистов. Семью Григория Хвата отправили в гетто, устроенное нацистами в Ильино (ныне это поселок в Западнодвинском районе Тверской области, в начале XIX века — местечко Витебской губернии). Голод, унижения, издевательства, постоянное ожидание боли и смерти — все повидала и пережила девочка. Хлопот родителям доставлял и непокорный Дима, который мог заявить фашисту, что не будет выполнять его приказ, после чего к ужасу матери, услышавшей звук передернутого затвора, гордо стоять перед дулом автомата.

Утром 24 января 1942 года, когда свирепствовал 30-градусный мороз, оставшихся в живых узников гетто выгнали полураздетыми на лед озера. Фашисты и полицаи собирались их всех расстрелять, а тела утопить. Да вот незадача: никак не могли прорубить лунки, возились до самого вечера. И все это время окоченевшие узники ожидали смерти. Наконец их погнали обратно в гетто: расправа была отложена на завтра.

Поводом для такого зверства была информация, которую сообщил оккупантам предатель: Григорий Хват оказывает медицинскую помощь раненым и больным партизанам. В самом деле, неоднократно в гетто тайком проникали народные мстители, и вместе с ними Григорий Борисович уходил в отряд, а затем возвращался обратно.

Ночь семья провела в ожидании смерти. Сидели рядышком, прощались друг с другом. Родители обнимали детей. Накануне вечером Григорий Борисович попросил жену сходить к местному аптекарю и попросить препарат, позволя­ющий расстаться с жизнью не так мучительно, как это будет на следующий день. «Что, жидовка, сдохнуть легко захотели? Не выйдет. Завтра потрепыхаетесь. Гы-ы», — ответил этот человек.

А утром в поселке внезапно разгорелся бой… и узники гетто были спасены. Их освободили красноармейцы и бойцы партизанского отряда в ходе Торопецко-Холмской наступательной операции.

В 1945 году семья вернулась в разрушенный Витебск. В родном городе Лариса Григорьевна окончила педагогический институт имени С. М. Кирова, а затем работала в нем преподавателем. Доцент Лариса Каим отдала нынешнему ВГУ имени П. М. Машерова 45 лет.

Ларисе Григорьевне всегда трудно вспоминать о пережитом. Однако витебчанка убеждена: до тех пор, пока из поколения в поколение передается память о том страшном времени, остается шанс, что подобное не повторится.

© Авторское право «Витьбичи». Гиперссылка на источник обязательна.

Автор: Виталий СЕНЬКОВ.