Валентина Мостепанова, которой несколько лет назад президент Эстонии вручил орден Красного Креста V класса, сегодня живет в Таллинне, где работает в медицинской клинике, однако периодически посещает город своего детства. Здесь и удалось с ней немного пообщаться.
— Валентина Ивановна, насколько я знаю, ваше детство было опалено войной.
— Я родилась в 1935 году в Могилеве, где отец, Иван Курепин (на войне он получил инвалидность), занимал высокий пост в партийной иерархии.
В 1941-м не смогли с мамой выбраться в эвакуацию, и пришлось некоторое время жить в лесу, где даже стала партизанской разведчицей: выходила к шоссе и подсчитывала количество немцев и вражеской техники. Однажды серьезно ошпарилась кипятком из котелка, и меня вместе с мамой самолетом отправили на Большую землю, где врачи долго боролись за мою жизнь. После войны оказались в Витебске, где жили родственники.
— Может, вынужденная встреча с врачами и послужила толчком к будущему призванию?
— Может, хотя, сколько себя помню, всегда хотела стать врачом. В детстве «лечила» всех мальчишек во дворе, перевязывала им раны. Препарировала и жуков, и лягушек, и жаб. Мне все это было интересно и пригодилось в будущем: любой врач должен знать анатомию и физиологию.
Училась десять лет в школе № 1 (известное горожанам здание из красного кирпича в районе «пирамиды». — Авт.) с французским уклоном. К сожалению, этот язык, который выучила в совершенстве, практически не пригодился в жизни. После десятилетки поступила в мединститут.
— Чем запомнилась альма-матер?
— Учеба мне очень нравилась. С самого начала предпочитала хирургию. С удовольствием ходила на все операции и на вскрытия в морг. Запомнились замечательные преподаватели. Такие, как Зоя Ибрагимова по анатомии и Цилева (к сожалению, имена со временем забываются) по биологии. Преподаватель Н. Лапидус вел такую сложную науку, как латынь. А ведь это международный язык медицины. Все наставники что-то привнесли в мое развитие как медика.
— Как дальше складывалась карьера?
— Полгода проходила в Минске специализацию и распределилась в районную больницу Быхова, на Могилевщине, рентгенологом. Зарплата была маленькая: хватало только на съем квартиры и скромное питание.
Преподаватели предвещали мне большое будущее в рентгенологии. Однако «схватила» большую дозу радиации. Что поделать, приходилось работать без защиты: невозможно делать снимки маленьких детей, держа их резиновыми перчатками, да еще в свинцовом фартуке. Все делала в ущерб собственному здоровью голыми руками. После этого быть рентгенологом запретили.
В Быхове познакомилась со своим будущим мужем-военным и вместе с ним отправилась в Калининград, куда его перевели. Работала там анестезиологом в реанимационном отделении роддома, а затем в военном госпитале.
— Знаю, что вы как анестезиолог прошли стажировку в Украине у легендарного Николая Амосова.
— Мне всегда нравилось повышать квалификацию, и я с удовольствием воспользовалась предоставленной возможностью. Николай Михайлович был выдающимся хирургом, однако мне он запомнился требовательным к персоналу и строгим к пациентам. Например, он заставлял больных, едва отошедших от наркоза, самостоятельно добираться до палаты. Забавно, что однажды он сам попал на операционный стол с приступом аппендицита. И молодые хирурги проявили принципиальность. Как мэтр ни ругался, а пришлось топать к кровати своими ногами. После такого случая он, конечно, немного изменился.
— А как получили свою нынешнюю врачебную специализацию?
— Так получилось, что в военном госпитале была свободна только вакансия по лор-заболеваниям. Поэтому поехала на очередные в своей карьере курсы повышения квалификации. Благодарна, что рядом работали профессионалы высокого класса, замечательные учителя. Я с ними научилась хорошо оперировать.
— Как очутились в Таллинне?
— Я в Эстонии с 1979 года. Мужа сюда перевели для подготовки к Олимпиаде 1980 года. В Таллинне ведь проходили все соревнования Игр по парусному спорту. Да так его там после и оставили начальником яхт-клуба флота.
Вначале я устроилась в подростковую поликлинику. Счастлива, что удалось спасти много детей, своевременно отправив их на операции, которые у нас тогда не проводились, в лучшие советские клиники. К сожалению, со временем медицинское учреждение расформировали.
Вскоре открылась новая поликлиника в районе, где мы получили квартиру, и меня туда взяли лор-врачом. Правда, я попросила, чтобы изначально отправили на очередную специализацию в Первый Санкт-Петербургский государственный медицинский университет. Здесь же прошла аспирантуру и ординатуру. Очень много передал опыта заведующий кафедрой оториноларингологии Мариус Плужников. Его школой впервые в мире создан и внедрен в практику контактный метод лазерной хирургии при лечении болезней уха, горла и носа. Мариус Стефанович, кроме всего прочего, писал замечательные рассказы, книгу которых подарил и мне.
— Насколько сегодня отличаются наши системы здравоохранения?
— Во-первых, у нас есть семейные врачи, к которым все — от младенца до старика — изначально обращаются, что бы ни заболело. Тот назначает лечение и, если улучшение не наступило, направляет к узкому специалисту.
Когда пациент попадает ко мне, я по компьютеру вижу всю историю болезни: у какого был врача, какое обследование проводилось, какое назначено лечение. Конечно, система далека от идеала. Бывает, приходят больные с неправильно поставленным диагнозом. А ведь многое решает время. Например, при внезапной глухоте лечение должно начаться не позже чем через три дня.
Мне удалось выбить у руководства поликлиники самое современное медицинское оборудование, которое стоит бешеных денег. Например, аудиометр, позволяющий определить нарушения слуха даже у новорожденных. А ведь мама может это узнать только когда ребенок начинает говорить.
Я не педант: принимаю больных, даже если часы приема уже закончены и у человека нет талончика. Не верится, что мне в этом году исполнилось 83 года и из них 58 лет врачебного стажа. Я счастлива, что за эти десятилетия удалось вернуть здоровье многим людям.
— Насколько доступна в Эстонии медицина для населения?
— Экстренная медицинская помощь у нас оказывается бесплатно. А так в основном все платное. Однако существует «хайгекасса». У работающих из каждой зарплаты вычитается определенный процент: своеобразная страховка, из которой затем погашается стоимость медицинской услуги. К примеру, если мой прием по полному тарифу стоит 58 евро, то для клиентов «хайгекассы» — только 5.
— Существует ли языковая проблема в общении с больными?
— В свое время я изучила эстонский (очень, кстати, тяжелый) и теперь, когда приходит пациент, сразу уточняю, на каком языке будем общаться. Если приезжают из-за границы, то для профессиональной деятельности хватает моей лексической базы английского. Ну и бывают случаи незнания трех перечисленных языков: тогда приходят с переводчиками.
— Из сказанного вытекает, что вы востребованы у иностранцев. Из каких стран чаще всего приезжают пациенты?
— Иностранцы обычно целенаправленно приезжают целыми группами по 10 человек. Я назначаю лечение и приглашаю через полгода снова приехать. Буквально каждый день принимаю пациентов из Финляндии, хотя там оториноларингология тоже неплохо развита. Приезжают из Норвегии, приходилось восстанавливать голоса певцам из Великобритании. Даже японцы и китайцы наведывались. Короче говоря, по пациентам можно изучать географию.
— Остались ли в Витебске друзья-коллеги?
— До сих пор в медицинском, теперь уже университете, преподает биохимию (это очень важная отрасль медицины) моя однокурсница, с которой даже учились в одной группе, кандидат медицинских наук Людмила Орлова. Всегда очень тепло с ней общаемся, когда приезжаю.
— Как вам сегодняшний Витебск? Остаться не хотелось бы?
— Конечно, изменения впечатляют. Я ведь покинула город детства еще в 1958 году, когда прошло совсем мало времени после войны со всеми вытекающими последствиями, с тех пор бываю только эпизодически. И Витебск становится все краше.
Всегда тянет на малую родину. Все-таки у эстонцев другой менталитет. Если бы раньше уехала в Беларусь, может, здесь и осталась, ведь предлагали работу в самых престижных медицинских учреждениях Минска. Сейчас же не могу бросить своих постоянных пациентов, особенно пожилых, которые просят об одном: «Только не уходите!» А я и не собираюсь уходить. Сидеть дома и смотреть в окошко — это не по мне. Человек должен развиваться всю жизнь!
© Авторское право «Витьбичи». Гиперссылка на источник обязательна.
